First Mrs. Parker would show you th

First Mrs. Parker would show you the double parlours. You would not dare to interrupt her description of their advantages and of the merits of the gentleman who had occupied them for eight years. Then you would manage to stammer forth the confession that you were neither a doctor nor a dentist. Mrs. Parker's manner of receiving the admission was such that you could never afterward entertain the same feeling toward your parents, who had neglected to train you up in one of the professions that fitted Mrs. Parker's parlours.

Next you ascended one flight of stairs and looked at the second- floor-back at $8. Convinced by her second-floor manner that it was worth the $12 that Mr. Toosenberry always paid for it until he left to take charge of his brother's orange plantation in Florida near Palm Beach, where Mrs. McIntyre always spent the winters that had the double front room with private bath, you managed to babble that you wanted something still cheaper.

If you survived Mrs. Parker's scorn, you were taken to look at Mr. Skidder's large hall room on the third floor. Mr. Skidder's room was not vacant. He wrote plays and smoked cigarettes in it all day long. But every room-hunter was made to visit his room to admire the lambrequins. After each visit, Mr. Skidder, from the fright caused by possible eviction, would pay something on his rent.

Then--oh, then--if you still stood on one foot, with your hot hand clutching the three moist dollars in your pocket, and hoarsely proclaimed your hideous and culpable poverty, nevermore would Mrs. Parker be cicerone of yours. She would honk loudly the word" Clara," she would show you her back, and march downstairs. Then Clara, the coloured maid, would escort you up the carpeted ladder that served for the fourth flight, and show you the Skylight Room. It occupied 7x8 feet of floor space at the middle of the hall. On each side of it was a dark lumber closet or storeroom.

In it was an iron cot, a washstand and a chair. A shelf was the dresser. Its four bare walls seemed to close in upon you like the sides of a coffin. Your hand crept to your throat, you gasped, you looked up as from a well--and breathed once more. Through the glass of the little skylight you saw a square of blue infinity.

"Two dollars, suh," Clara would say in her half-contemptuous, half- Tuskegeenial tones.

One day Miss Leeson came hunting for a room. She carried a typewriter made to be lugged around by a much larger lady. She was a very little girl, with eyes and hair that had kept on growing after she had stopped and that always looked as if they were saying: "Goodness me ! Why didn't you keep up with us?"

Mrs. Parker showed her the double parlours. "In this closet," she said, "one could keep a skeleton or anaesthetic or coal "

"But I am neither a doctor nor a dentist," said Miss Leeson, with a shiver.

Mrs. Parker gave her the incredulous, pitying, sneering, icy stare that she kept for those who failed to qualify as doctors or dentists, and led the way to the second floor back.

"Eight dollars?" said Miss Leeson. "Dear me! I'm not Hetty if I do look green. I'm just a poor little working girl. Show me something higher and lower."

Mr. Skidder jumped and strewed the floor with cigarette stubs at the rap on his door.

"Excuse me, Mr. Skidder," said Mrs. Parker, with her demon's smile at his pale looks. "I didn't know you were in. I asked the lady to have a look at your lambrequins."

"They're too lovely for anything," said Miss Leeson, smiling in exactly the way the angels do.

After they had gone Mr. Skidder got very busy erasing the tall, black-haired heroine from his latest (unproduced) play and inserting a small, roguish one with heavy, bright hair and vivacious features.

"Anna Held'll jump at it," said Mr. Skidder to himself, putting his feet up against the lambrequins and disappearing in a cloud of smoke like an aerial cuttlefish.

Presently the tocsin call of "Clara!" sounded to the world the state of Miss Leeson's purse. A dark goblin seized her, mounted a Stygian stairway, thrust her into a vault with a glimmer of light in its top and muttered the menacing and cabalistic words "Two dollars!"

"I'll take it!" sighed Miss Leeson, sinking down upon the squeaky iron bed.

Every day Miss Leeson went out to work. At night she brought home papers with handwriting on them and made copies with her typewriter. Sometimes she had no work at night, and then she would sit on the steps of the high stoop with the other roomers. Miss Leeson was not intended for a sky-light room when the plans were drawn for her creation. She was gay-hearted and full of tender, whimsical fancies. Once she let Mr. Skidder read to her three acts of his great (unpublished) comedy, "It's No Kid; or, The Heir of the Subway."

There was rejoicing among the gentlemen roomers whenever Miss Leeson had time to sit on the steps for an hour or two. But Miss Longnecker, the tall blonde who taught in a public school and said, "Well, really!" to everything you said, sat on the top step and sniffed. And Miss Dorn, who shot at the moving ducks at Coney every Sunday and worked in a department store, sat on the bottom step and sniffed. Miss Leeson sat on the middle step and the men would quickly group around her.

Especially Mr. Skidder, who had cast her in his mind for the star part in a private, romantic (unspoken) drama in real life. And especially Mr. Hoover, who was forty-five, fat, flush and foolish. And especially very young Mr. Evans, who set up a hollow cough to induce her to ask him to leave off cigarettes. The men voted her "the funniest and jolliest ever," but the sniffs on the top step and the lower step were implacable.

* * * * * *

I pray you let the drama halt while Chorus stalks to the footlights and drops an epicedian tear upon the fatness of Mr. Hoover. Tune the pipes to the tragedy of tallow, the bane of bulk, the calamity of corpulence. Tried out, Falstaff might have rendered more romance to the ton than would have Romeo's rickety ribs to the ounce. A lover may sigh, but he must not puff. To the train of Momus are the fat men remanded. In vain beats the faithfullest heart above a 52-inch belt. Avaunt, Hoover! Hoover, forty-five, flush and foolish, might carry off Helen herself; Hoover, forty-five, flush, foolish and fat is meat for perdition. There was never a chance for you, Hoover.

As Mrs. Parker's roomers sat thus one summer's evening, Miss Leeson looked up into the firmament and cried with her little gay laugh:

"Why, there's Billy Jackson! I can see him from down here, too."

All looked up--some at the windows of skyscrapers, some casting about for an airship, Jackson-guided.

"It's that star," explained Miss Leeson, pointing with a tiny finger. "Not the big one that twinkles--the steady blue one near it. I can see it every night through my skylight. I named it Billy Jackson."

"Well, really!" said Miss Longnecker. "I didn't know you were an astronomer, Miss Leeson."

"Oh, yes," said the small star gazer, "I know as much as any of them about the style of sleeves they're going to wear next fall in Mars."

"Well, really!" said Miss Longnecker. "The star you refer to is Gamma, of the constellation Cassiopeia. It is nearly of the second magnitude, and its meridian passage is--"

"Oh," said the very young Mr. Evans, "I think Billy Jackson is a much better name for it."

"Same here," said Mr. Hoover, loudly breathing defiance to Miss Longnecker. "I think Miss Leeson has just as much right to name stars as any of those old astrologers had."

"Well, really!" said Miss Longnecker.

"I wonder whether it's a shooting star," remarked Miss Dorn. "I hit nine ducks and a rabbit out of ten in the gallery at Coney Sunday."

"He doesn't show up very well from down here," said Miss Leeson. "You ought to see him from my room. You know you can see stars even in the daytime from the bottom of a well. At night my room is like the shaft of a coal mine, and it makes Billy Jackson look like the big diamond pin that Night fastens her kimono with."

There came a time after that when Miss Leeson brought no formidable papers home to copy. And when she went out in the morning, instead of working, she went from office to office and let her heart melt away in the drip of cold refusals transmitted through insolent office boys. This went on.

There came an evening when she wearily climbed Mrs. Parker's stoop at the hour when she always returned from her dinner at the restaurant. But she had had no dinner.

As she stepped into the hall Mr. Hoover met her and seized his chance. He asked her to marry him, and his fatness hovered above her like an avalanche. She dodged, and caught the balustrade. He tried for her hand, and she raised it and smote him weakly in the face. Step by step she went up, dragging herself by the railing. She passed Mr. Skidder's door as he was red-inking a stage direction for Myrtle Delorme (Miss Leeson) in his (unaccepted) comedy, to "pirouette across stage from L to the side of the Count." Up the carpeted ladder she crawled at last and opened the door of the skylight room.

She was too weak to light the lamp or to undress. She fell upon the iron cot, her fragile body scarcely hollowing the worn springs. And in that Erebus of the skylight room, she slowly raised her heavy eyelids, and smiled.

For Billy Jackson was shining down on her, calm and bright and constant through the skylight. There was no world about her. She was sunk in a pit of blackness, with but that small square of pallid light framing the star that she had so whimsically and oh, so ineffectually named. Miss Longnecker must be right; it was Gamma, of the constellation Cassiopeia, and not Billy Jackson. And yet she could not let it be Gamma.

As she lay on her back she tried twice to raise her arm. The third time she got two thin fingers to her lips and blew a kiss out of the black pit to Billy Jackson. Her arm fell back limply.

"Good-bye, Billy," she murmured faintly. "Yo

Hasil (Rusia) 1:

Первый миссис Паркер хотел бы показать вам двойной салонов. Не смей прерывать ее описание их преимуществ и достоинств джентльмен, который оккупировал их восемь лет. Затем вам будет управлять вперед заикание признание, что вы были ни врач, ни стоматолога. Миссис Паркер способом получения допуска была такова, что вы могли бы никогда не позже развлекать то же чувство сторону ваших родителей, которые пренебрегали, чтобы обучить вас в одной из профессий, которые оборудованы кабинеты миссис Паркер.Далее вы взошли одного лестничного марша и посмотрел на второй пол обратно на $8. Убедили ее второго этажа образом, что это стоит $12, что г-н Toosenberry всегда заплатил за него, пока он не оставил взять ответственность за его брата апельсиновой плантации во Флориде возле Палм-Бич, где миссис McIntyre всегда провел зим, которые имели двойной передней комнате с ванной, вам удалось болтать, что вы хотели что-то еще дешевле.Если вы пережили миссис Паркер презрения, были приняты взглянуть на г-н Трелевочный трактор большой зал номер на третьем этаже. Г-н Трелевочный трактор комната не была вакантной. Он писал пьесы и курил сигареты в нем весь день. Но каждый номер охотник было предложено посетить его комнату, чтобы полюбоваться ламбрекенов. После каждого визита г-н Трелевочный трактор, от испуга, вызванных возможным выселение, будет платить что-то на его аренду.Затем--Ах, затем--если вы все еще стояли на одной ноге, с горячей рукой сжимая три влажные долларов в кармане и хрипло провозгласила свой отвратительный и умышленном нищеты, nevermore миссис Паркер бы cicerone твоего. Она будет сигналить громко слово» Клара,» она будет показать вам ее обратно и марта на первом этаже. Затем Клара, цветные горничная, будет сопровождать вас ковром лестнице, который служил для четвертого полета и показать вам просвете. Он занял 7 x 8 футов площадей на середине зала. На каждой стороне это был темный шкаф древесины или кладовая.В нем было железа кровати, умывальник и кресло. Полку был отделочника. Его четыре голые стены, как представляется, закрыть на вас как стороны гроб. Ваша рука вкрались в горло, вы ахнула, посмотрел начиная с хорошо--и дышал еще раз. Через стекло маленький просвет вы видели квадрат синий бесконечности.«Два доллара, сух,» Клара скажет в ее половина презрительное, половина Tuskegeenial тонн.Один день Мисс Лисон пришла охота за комнату. Она несла пишущей машинки для профилированной вокруг гораздо больше леди. Она была очень маленькая девочка, с глазами и волосами, который продолжал расти после того, как она перестала и что всегда выглядели, как будто они говорили: «добра мне! Почему не вы держите вверх с нами?»Миссис Паркер показал ей двойной салонов. «В этом шкафу,» она сказала, «можно сохранить скелет или анестезии или уголь»«Но я ни врач, ни стоматолога,» сказал Мисс Лисон, с дрожь.Миссис Паркер дал ей недоверчиво, жалея, насмешливым, ледяной взгляд, что она хранила для тех, кто не смог квалифицироваться как врачей и стоматологов и повел к второй этаж обратно.«Восемь долларов?» сказала Мисс Лисон. «Уважаемые меня! Я не Хетти, если я смотрю зеленые. Я просто бедных рабочих девочка. Показать мне что-то выше и ниже».Г-н Трелевочный трактор вскочил и сыплется пол с окурки на рэп на его двери.«Простите меня, г-н Трелевочный трактор,» говорит миссис Паркер, с ее демона улыбкой на его бледный вид. «Не знаю, что вы были в. Я спросил леди, чтобы взглянуть на ваши ламбрекенов.»«Они тоже прекрасный для что-нибудь,» сказал Мисс Лисон, улыбаясь в точно как у ангелов.После того, как они ушли, г-н Трелевочный трактор получил очень занят, стирание высокий, черноволосый героиня из его последней (unproduced) играть и вставка один небольшой, мошеннических с тяжелым, светлые волосы и живой функции.«Анна Held будете прыгать на него,» говорит г-н Трелевочный трактор себя, положив ноги против ламбрекенами и исчезают в облаке дыма как воздушные каракатицы.В настоящее время tocsin призыв «Клара!» звучало в мире государство Мисс Лисон кошелек. Темный Гоблин захватили ее, монтируется Stygian лестница, сунул ее в хранилище с проблеск света в его верхней и пробормотал Грозный и каббалистической слова «Два долларов!»«Я возьму его!»,-вздохнул Мисс Лисон, западающим по скрипучим железная кровать.Каждый день Мисс Лисон вышел на работу. Ночью она принесла домой документы с почерком на них и сделал копии с ее пишущей машинки. Иногда она была без работы в ночное время, а затем она будет сидеть на ступеньках высокой сутулости с другими квартирантов. Мисс Лисон не был предназначен для неба светлая комната, когда планы были составлены для ее создания. Она была гей hearted и полный нежная, причудливые фантазии. После того, как она пусть г-н Трелевочный трактор читать ее трех актов его Великая комедия (неопубликованные), «это не ребенок; или, наследник метро.»Там было радости среди Господа квартирантов, всякий раз, когда Мисс Лисон было времени, чтобы сидеть на шаги на час или два. Но Мисс Longnecker, высокий блондинка, которая преподается в государственных школах и сказал: «Ну, действительно!» все, что вы сказали, сидели на верхней ступени и понюхал. Мисс Дорн, который выстрелил в движущейся уток на Кони каждое воскресенье и работал в универмаге, сидел на нижней шаг и понюхал. Мисс Лисон сидел на середине шаг и мужчины будут быстро группировать вокруг нее.Особенно г-н Трелевочный трактор, которые бросили ее в его разуме для звезды части в частной, романтический (неписанные) драма в реальной жизни. И особенно г-н Гувер, который был 45, жира, скрытой и глупо. И особенно очень молодых г-н Эванс, который создал полые кашель побудить ее, чтобы попросить его бросить сигареты. Люди проголосовали ее «смешной и отважное когда-либо, «но нюхает на верхней и нижней шаги были непримиримыми.* * * * * *Я прошу вас позволить остановить хотя хор стебли рампы и падает слеза epicedian по упитанности г-н Hoover драма. Настройка трубы трагедия сало, бичом навалом, бедствие полноте. Опробовал, Фальстаф возможно вынесли больше романтики в тонну чем бы Ромео покосившийся ребра унцию. Любовник может вздохнуть, но он не должен слойка. Поезд Момус являются толстяка вернул. В тщетной бьется сердце faithfullest выше 52-дюймовый пояса. AVAUNT Гувера! Гувер, 45, скрытой и глупо, может унести Хелен себя; Гувер, 45, глухие, глупо и жир является мясо для погибели. Никогда не был шанс для вас, Гувера.Как квартирантов миссис Паркер сидел таким образом одно лето вечером, Мисс Лисон посмотрел в твердь и плакал с ней мало веселый смех:«Почему, есть Билли Джексон! Я могу видеть его из здесь, слишком.»Все посмотрел вверх--некоторые окна небоскребов, некоторые кастинг о airship, Джексон гидом.«Это что звезда» объяснил Мисс Лисон, указывая пальцем крошечные. «Не большой тот, что твинклес--Постоянный синий один рядом с ним. Я вижу это каждый вечер через мой фонаря. Я назвал его Билли Джексон.»«Ну, действительно!» сказала Мисс Longnecker. «Я не знаю, что вы были астроном, Мисс Лисон.»«Ах, да,» сказал небольшой звезды gazer, «Я знаю, как любой из них о стиле рукава, они будут носить далее падение Марса».«Ну, действительно!» сказала Мисс Longnecker. «Звезда, вы ссылаетесь на это гамма, в созвездии Кассиопея. Это почти из второй величины, и его Меридиан проход--»«Да,» сказал очень молодых г-н Эванс, «Я думаю, что Билли Джексон является гораздо лучшее название для него».«Здесь же,» сказал г-н Гувер, громко дышать пренебрежение к Мисс Longnecker. «Я думаю, что Мисс Лисон имеет столько право на имя звезды как любой из этих старых астрологов были.»«Ну, действительно!» сказала Мисс Longnecker.«Интересно, является ли это падающая звезда,» отметил Мисс Дорн. «Я попал девять уток и кролика из десяти в галерее на Кони воскресенье.»«Он не показывает вверх очень хорошо от сюда,» сказала Мисс Лисон. «Вы должны видеть его из моей комнаты. Вы знаете, что вы можете увидеть звезд даже в дневное время из нижней части хорошо. Ночью мой номер, как вал угольной шахты, и это делает Билли Джексон выглядеть как большой алмаз ПИН, что ночь крепится её кимоно с.»Пришло время после этого, когда Мисс Лисон принес огромные документов нет дома для копирования. И когда она вышел утром, вместо того чтобы работать, она пошла из офиса в офис и пусть ее сердца тают в капельно холодной отказов, передаваемых через наглый отделения мальчиков. Это пошло дальше.Наступил вечер, когда она устало поднялся сутулости миссис Паркер в час, когда она всегда возвращается от ее ужин в ресторане. Но она имела без ужин.Как она шагнула в зале г-н Гувер встретил ее и захватили его шанс. Он попросил ее выйти за него замуж, и его упитанности парил над ее как лавина. Она увернулся и поймал балюстрады. Он пытался ее руки, и она подняла его и поразил его слабо в лицо. Шаг за шагом пошла вверх, перетаскивая себя перила. Она прошла г-н Трелевочный трактор дверь, как он красный красочного режиссура для Мирта Делорм (Мисс Лисон) в его (непринятые) комедия, чтобы «пируэт через этап от L в сторону граф.» Ковром лестнице она наконец обход и открыл дверь просвете.Она была слишком слабы, чтобы зажечь лампу или раздеться. Она упала на кроватку железа, ее хрупкие тело, едва раздалбывают изношенные Спрингс. И в этом Эребус просвете, она медленно подняла веки тяжелые и улыбнулся.Для Билли Джексон светило вниз на нее, спокойствие и яркие и постоянное через просвет. Там был не мир о ней. Она был потоплен в яму черноты, с, но это небольшой площади бледный свет, обрамление звезда, что она так причудливо и Ах, так что безуспешно именованные. Мисс Longnecker должны быть правы; Это было, гамма, в созвездии Кассиопеи и не Билли Джексон. И еще она может не позволить ей быть гамма.Как она лежала на спине, она дважды пытались поднять руку. В третий раз она получила два тонких пальцев к губам и подул поцелуй из черной ямы Билли Джексон. Ее руки упала вяло.«До свидания, Билли,» она пробормотала слабо. «Yo

Hasil (Rusia) 2:

Во- первых миссис Паркер покажет вам двойные салоны. Вы бы не посмел прервать ее описание их преимуществ и в достоинствах джентльмена , который оккупировал их в течение восьми лет. Тогда вы бы управлять заикаться вперед признание , что вы не были ни врачом , ни стоматолог. Манера миссис Паркер получения допуска была такова , что вы никогда не могли потом развлекают те же чувства по отношению к своим родителям, которые пренебрегли обучать вас в одной из профессий , которые установлены салоны миссис Паркер. Далее вы поднялись на один пролет лестницы и посмотрел на второго этажа-обратно в $ 8. Убежденный ее второго этажа таким образом , что она стоит $ 12 , что г - н Toosenberry всегда заплатил за него , пока он не оставил , чтобы взять на себя ответственность апельсиновой плантации своего брата во Флориде недалеко от Палм - Бич, где миссис Макинтайр всегда проводил зимы , которые имели двойной передняя комната с ванной, вам удалось лепетать , что вы хотели что - то еще дешевле. Если вы пережили насмешки миссис Паркер, вы были приняты , чтобы посмотреть на большой зал кабинет мистера скиддер находится на третьем этаже. Комната г Скиддер не было вакантным. Он писал пьесы и курили сигареты в нем в течение всего дня. Но в каждой комнате охотник было сделано , чтобы посетить его комнату , чтобы полюбоваться ламбрекеном. После каждого визита, г - н Скиддер, от испуга , вызванного возможным выселением, будет платить что - то на его аренду. Потом - о, тогда - если вы все еще ​​стоял на одной ноге, с вашей горячей рукой прижимая три влажные долларов в карман, и хрипло провозгласил свой ​​отвратительный и виновное бедность, никогда больше не будет миссис Паркер будет Сисрон вашей. Она громко сигналить слово «Клара» , она покажет вам ее обратно, и идти вниз по лестнице. Тогда Клара, цветная горничная, будет сопровождать вас вверх по лестнице с ковровым покрытием , который служил для четвертого полета, и показать вам Skylight Room. Она занимала 7x8 футов площади в центре зала. На каждой стороне была темная пиломатериала шкаф или складское помещение. В нем был железный раскладушку, умывальником и стул. Полка была костюмер. Его четыре голые стены , казалось , чтобы закрыть в на вас , как стороны гроба. Ваша рука подобрался к горлу, вы ахнула, вы смотрели вверх , как из колодца - и вдохнул еще раз. Сквозь стекло маленького фонаря вы видели квадрат синей бесконечности. "Два доллара, сэр," Клара сказал бы в ее наполовину презрительных, половинной Tuskegeenial тонов. Однажды мисс Лисон пришла охота за комнату. Она несла пишущую машинку, чтобы их тащили вокруг гораздо большим леди. Она была очень маленькая девочка, с глазами и волосами , которые продолжали расти после того, как она остановилась и , что всегда казалось, что они говорили: "!? Боже мой Почему ты не отставать от нас" Миссис Паркер показал ей двойные салоны. "В этом шкафу," сказала она, "можно было бы держать скелет или анестетик или уголь" "Но я не доктор и не зубной врач," сказала мисс Лисон, с дрожью. Г - жа Паркер дал ей недоверчивый, жалея, насмешливый, ледяным взглядом , что она держала для тех , кто не прошел квалификацию в качестве врачей и дантистов, и повел на второй этаж назад. "Восемь долларов?" сказала мисс Лисон. "Боже мой! Я не Хетти , если я смотрю зеленый. Я просто бедная маленькая рабочая девочка. Покажите мне что - то выше и ниже" . Г - н Скиддер вскочил и рассыпал по полу окурки на стук в дверь. "Простите, мистер Скиддер," сказала миссис Паркер, с улыбкой ее демона на его бледное внешности. "Я не знал , что ты. Я спросил даму , чтобы взглянуть на ваши ламбрекенами." "Они слишком милые для чего - нибудь," сказала мисс Лисон, улыбаясь в точности так , как ангелы делают. После того, как они ушли Г - н Скиддер получил очень занят стирая высокий, черноволосый героиня из своего последнего (непроизведенных) играть и вставить небольшой мошеннической один с тяжелым, светлые волосы и живой черты. "Анна Held'll прыгать на него," сказал г - н Скиддер к себе, положив ноги против ламбрекенами и исчезает в облаке дыма , как воздушной каракатицы. в настоящее время набат призыв "Клара!" звучали в мире состояние кошелька мисс Лисон в. Темное Гоблин схватил ее, развернули Stygian лестницу, сунул ее в хранилище с проблеском света в его верхней и пробормотал грозные и каббалистические слова "Два доллара!" "Я возьму его!" вздохнула мисс Лисон, опускаясь на скрипучей железной кровати. Каждый день мисс Лисон вышел на работу. По ночам она принесла домой бумаги с почерком на них и сделал копии с ее пишущей машинке. Иногда у нее не было никакой работы в ночное время , а потом она будет сидеть на ступенях высокого сутулости с другими Roomers. Мисс Лисон не была предназначена для неба свет в комнате , когда планы были сделаны для ее создания. Она была весела сердцем и полным нежной, причудливыми фантазиями. После того, как она позволила г - н Скиддер читать ее трех действиях своего великого (неопубликованной) комедии "Не Кид;. Или наследнику метро" Там ​​радовалась среди господ Roomers всякий раз , когда мисс Лисон было времени , чтобы сидеть на ступеньках в течение часа или двух. Но мисс Лонгнекер, высокая блондинка , которая преподается в государственной школе , и сказал: "Ну, на самом деле!" ко всему , вы сказали, сел на верхнюю ступеньку и понюхал. А мисс Дорн, который стрелял в уток , движущихся в Coney каждое воскресенье и работал в универмаге, сел на нижнюю ступеньку и понюхал. Мисс Лисон сидел на среднем этапе , и мужчины быстро группа вокруг нее. Особенно мистер Скиддер, который бросил ее в своем уме для звездной части в частной, романтической (невысказанной) драмы в реальной жизни. И особенно мистер Гувер, который был сорока пяти лет, толстый, на одном уровне и глупо. И особенно очень молодой мистер Эванс, который создал полый кашель , чтобы побудить ее попросить его уйти от сигарет. Люди голосовали ее "смешная и jolliest когда - либо" , но сопит на верхней ступени и нижней ступени были неумолимы. * * * * * * Я прошу вас пусть драма привал в то время как хор подкрадывается к рампе и сбрасывает epicedian слезу по упитанности мистера Гувера. Tune трубы к трагедии, салом в отрава навалочных, сокрушение тучности. Опробованы, Фальстаф , возможно , оказали больше романтики на тонну , чем бы шаткой ребра Ромео на унцию. Любовница может вздохнуть, но он не должен пыхтеть. Для поезда Момуса являются толстяки подследственного. Напрасно бьется сердце faithfullest над 52-дюймовым ремень. Avaunt, Hoover! Гувер, сорока пяти лет, на одном уровне и глупо, может унести себя Елену; Гувер, сорока пяти лет, на одном уровне, глупо и жир мяса для пагубу. . Там никогда не было шанса для вас, Hoover Как жильцы миссис Паркер сидели вечером , таким образом , один лета, мисс Лисон взглянула на небосводе и плакала со своим маленьким веселым смехом: "Да тут Билли Джексон я могу видеть его от сюда! ., тоже " Все смотрели вверх. - некоторые на окна небоскребов, некоторые метаний на дирижабле, Джексон наведением " Это та звезда, "объяснила мисс Лисон, указывая с крошечным пальцем. "Не большая , что мерцает. - Устойчивый синий рядом с ним я могу видеть его каждую ночь через мой просвете я назвал его Билли Джексон." . "Ну, на самом деле!" сказала мисс Лонгнекер. "Я не знала , что вы астроном, мисс Лисон." "О, да," сказал маленькая звезда Gazer, "Я знаю , как и любой из них о стиле рукава они собираются носить следующей осенью в Марс " . " Ну, на самом деле! " сказала мисс Лонгнекер. "Звезда вы ссылаетесь на это гамма, в созвездии Кассиопеи. Это почти второй величины, и его меридианом прохождение is--" "О," сказал очень молодой мистер Эванс, "Я думаю , Билли Джексон гораздо лучшее название для него ". " То же самое здесь, "сказал мистер Гувер, громко дыша неповиновение мисс Лонгнекер. "Я думаю , мисс Лисон имеет такое же право на имя звезды , как любой из тех старых астрологи." "Ну, на самом деле!" сказала мисс Лонгнекер. "Интересно , является ли это падающая звезда," заметил мисс Дорн. "Я ударил девять уток и кролика из десяти в галерее на Кони - воскресенье." "Он не показывает очень хорошо из здесь," сказала мисс Лисон. "Вы должны видеть его из моей комнаты. Вы знаете , что вы можете видеть звезды даже в дневное время со дна колодца. Ночью моя комната похожа на вал угольной шахты, и это делает Билли Джексон похож на большой бриллиант придавить , что Night крепит ее кимоно. " Там ​​пришло время , после того, что , когда мисс Лисон не принесли грозные бумаги домой , чтобы скопировать. И когда она вышла утром, вместо того чтобы работать, она пошла из кабинета в кабинет , и пусть ее сердце растает в капельно холодных отказах , передаваемых через наглых офисных мальчиков. Это продолжалось. Там пришел вечер , когда она устало поднялась сутулость миссис Паркер в тот час , когда она всегда возвращалась из своего ужина в ресторане. Но она не имела обед. Когда она вошла в зал мистер Гувер встретил ее и захватил свой ​​шанс. Он попросил ее выйти за него замуж, и его упитанности парил над ней , как лавина. Она увернулась, и поймал балюстраду. Он попытался ее руку, и она подняла его и поразил его слабо в лицо. Шаг за шагом она пошла вверх, увлекая себя на перила. Она прошла мимо двери мистера Скиддер как он был красно-красочного режиссуры Миртл Delorme (мисс Лисон) в его (неакцептованного) комедии, чтобы "пируэт через стадии от L к стороне графа." Вверх по лестнице , покрытой ковром , она поползла наконец и открыл дверь потолочное комнату. Она была слишком слаба , чтобы зажечь лампу или раздеться. Она упала на железную койку, ее хрупкое тело едва размывание изношенные пружины. И в этом Эребус в потолочное комнате, она медленно подняла тяжелые веки и улыбнулась. Для Билли Джексон светил на нее сверху вниз, спокойный и яркий и постоянный через световой люк. Там не было никакого мира о ней. Она была погружена в яму черноту, но с небольшой квадрат бледного света обрамление звезду , что она так причудливо и о, так что с именем безуспешно. Мисс Лонгнекер должна быть правильной; это гамма, созвездия Кассиопеи, а не Билли Джексон. И все же она не могла позволить ей быть Gamma. Когда она лежала на спине , она пыталась дважды , чтобы поднять ее за руку. В третий раз она получила две тонкие пальцы к губам и послал воздушный поцелуй из черной ямы Билли Джексон. Ее рука упала безвольно. "До свидания, Билли," пробормотала она слабо. "Эй